Приговоренная к любви - Лариса Джейкман

Лида решительно встала и направилась было к выходу, но Аркадий ухватил ее за руку и сказал со своей обычной ухмылкой:

– Ишь ты! Как ты оперилась-то. Голосок повышаешь. Только это все бред и чушь собачья. Я никому жизнь не портил. Я дал Светке все, московскую прописку, деньги, шмотки. А она свинтила от меня с каким-то шведом. И ребенок ей не нужен, никто ей не нужен, понимаешь?

– Не понимаю. Так тебе и надо! Пусти, мне нужно идти. Надеюсь, интервью закончено.

Лида решительно вырвала свою руку и ушла. Но этот разговор не шел у нее из головы. До самого конца торжественного вечера она была молчалива, грустна, отвечала невпопад, и даже не слышала, как ее фамилию назвали в списке кандидаток на получение работы на фабрике. И только тогда, когда жаркая и возбужденная Софья Натановна накинулась на нее и стала обнимать и даже целовать, Лида наконец поняла, что она вытянула счастливый билет. После окончания училища она получает распределение на швейную фабрику имени Третьего Интернационала и переезжает в Москву. Нет, об этом она даже и не мечтала!

– А как же мама? Я не смогу ее одну оставить, – сказала Лида со слезами на глазах, но ее учительница обозвала ее мямлей и нюней и сказала, что эти частные вопросы будут решаться в рабочем порядке.

– Проблемы будешь разрешать по мере их поступления. Нечего раньше времени голову ломать. Да кому такое счастье выпадает, дуреха?

Лида согласилась с ней и подумала, что мама будет конечно же рада такому ее успеху и победе.

6. Ирочка

Следующий день был последним днем их пребывания в Москве. Завтра нужно было уезжать. С самого раннего утра Лиду подняла неуемная Софья Натановна и заявила:

– Вставай, одевайся, пойдем по магазинам. Нечего дрыхнуть, проспишь все на свете.

– А почему по магазинам? Я в музей хотела бы сходить, в Мавзолей, в Третьяковскую галерею.

– Да в Мавзолей, милочка моя, с ночи надо очередь занимать. Да туда уже и не пускают, говорят. А музеи и галереи от тебя теперь никуда не денутся. Ты москвичка у нас почти.

– Ну а магазины и тем более. Чего я там не видела? Суета, толкотня, очереди. Нет, идите без меня.

– Ну и вредная же ты, Лидка! – сказала ей в сердцах Софья Натановна и стала собираться, обиженно надув губы.

Но Лида стояла на своем. Последний день в Москве ей хотелось провести так, чтобы он запомнился надолго. Ей все еще не верилось, что скоро, совсем скоро она переедет в этот город и будет в нем жить.

Софья Натановна ушла, не сказав Лиде больше ни слова. Лида стала собираться, она решила отправиться в Третьяковскую галерею, она столько о ней слышала, что не побывать там просто невозможно. В живописи она разбиралась плохо, но зато часами любила разглядывать глянцевые репродукции картин в журнале «Огонек», а две ее любимые картины «Всадница» Брюллова и «Неравный брак» Пукирева висели у нее в комнате на стене, вставленные в красивые овальные рамки.

Лида оделась тепло, так как погода была прохладная. Посмотрев на себя в зеркало, она решила, что выглядит она не очень. Пальто старое, сапоги просто старомодные, да еще эта детская шапка с помпоном на голове.

«Нет, это черте что. Пойду без шапки, не так уж и холодно», – подумала Лида и, сняв шапку, распустила волосы по плечам.

«Может еще мамины лаковые туфли надеть?» – опять подумала она и не смогла отказать себе в удовольствии.

– Ну вот, уже лучше, пальто можно расстегнуть, свитер теплый, не замерзну, – сказала она сама себе и довольная вышла на улицу.

Было и впрямь прохладно. Весна только-только просыпалась. Солнышко робко светило, снег, правда уже расчитили, но травка еще не позеленела. А в воздухе уже пахло весной, и от этого настроение было хорошим.

Лида не успела дойти до угла, как ее окликнули. Она остановилась, посмотрела назад и увидела Аркадия, несущегося к ней через дорогу.

– Подожди, чуть тебя не упустил. Куда ты? – сказал он ей на ходу.

– По делам, а что? Зачем я тебе опять понадобилась?

Лида рада была в глубине души, что сняла шапку и сапоги. В лаковых туфлях и с распущенными волосами она выглядела очень даже ничего, как ей казалось.

– Хочешь, я свожу тебя куда-нибудь? В Третьяковку хочешь? Ты была там уже?

Лида поразилась. «Мысли мои что ли читает?» – подумала она и ответила:

– Была, конечно, и не раз. «Зачем я вру?» – спрашивал внутренний голос.

– Ну тогда пойдем просто погуляем. Заодно ты сделаешь свои дела и поговорим.

– Да не о чем нам с тобой разговаривать!

Лида попыталась повернуться и уйти, но ей это не удалось. Аркадий настойчиво взял ее за руку и сказал:

– Мы можем обсудить мою статью например. Я написал о вашем конкурсе, уже одобрили, завтра будет в печати. Там и о тебе говорится, да в основном о тебе.

Нельзя сказать, что Лиду это не заинтересовало, но все же она сказала с прохладцей:

– Интересно, что же ты там обо мне расписал? Провинциалка, приехала в столицу и вот нате вам, победила в конкурсе, теперь переедет в Москву. Ты думаешь, это кому-то интересно?

– А ты злая, Лидия. Или просто вредная.

Лиде разговаривать больше не хотелось. Вернее, она понимала, что не может по-дружески разговаривать с этим человеком, а с другой стороны ей не хотелось, чтобы он сейчас вдруг повернулся и ушел. Она замечала взгляды прохожих, немного завистливые взгляды молодых женщин, и ей было приятно от сознания того, что они считают Аркадия ее мужчиной.

– А знаешь что, – вдруг сказал Аркадий, – давай я свожу тебя в одно место и познакомлю кое-с-кем.

– Нет, сначала в Третьяковку, – ответила Лида и покраснела.

Аркадий потер ладони и сказал:

– Ну тогда вперед!

Выстояв получасовую очередь, они попали наконец внутрь, ужасно продрогшие и уставшие. Но в теплых залах, полных шедевров и замечательных картин, многие из которых Лидия видела впервые в жизни, они быстро пришли в себя и стали наслаждаться искусством. Аркадий очень много знал и рассказывал Лидии и о художниках, и о сюжетах картин, и об их особенностях. Всего Лида запомнить была не в состоянии, но кое-что врезалось ей в память навсегда.

После посещения галереи Аркадий завел ее в кафе, где они пообедали. Лида поблагодарила его за экскурсию и за обед, за который он по-джентльменски заплатил и спросила, куда еще он хотел ее сводить.

– Только учти пожалуйста, ни в какое уединенное место я с тобой не пойду! – заявила вдруг она и залилась краской.

Она все еще очень отчетливо помнила их последнюю встречу, когда он обманом завел ее в какой-то дом и там надругался над ней, как она это про себя называла. Аркадий от ее слов вдруг громко расхохотался и ответил:

– В уединенные места я вожу других женщин. Ты для них не подходишь.

– Тогда куда ты меня хочешь повести? Зачем я тебе?

– В двух словах не скажешь. Поехали, а то поздно будет.

На улице Аркадий взял такси и назвал адрес, который Лиде ни о чем не говорил. Она уже пожалела, что была в туфлях и без головного убора. К вечеру явно похолодало, и девушка дрожала, как осиновый лист. Минут через двадцать они подъехали к небольшому красивому зданию, которое находилось за решетчатой с вензелями оградой и летом, по-видимому, утопало в зелени. При входе красовалась табличка, из которой следовало, что это круглосуточные ясли №275, и у них даже было название «Яблочко».

Они зашли внутрь и сразу же запахло то ли больницей, то ли хлоркой, но тем не менее было очень чисто, светло и уютно. За столом сидела женщина в белом халате, с которой Аркадий вежливо поздоровался. Они о чем-то переговорили, и женщина ушла.

– Сядь пока, подождем немного, – сказал Лиде Аркадий, и она села на стул, уже прекрасно понимая, зачем они пришли сюда.

Прошло совсем немного времени, и женщина вернулась, но не одна. Она вела за ручку маленькую прелестную девочку в розовом фланелевом платьице и белом фартучке. У девочки были огромные голубые глаза и блестящие темные волосики, в которых красовался розовый в белый горошек бант.

– Доченька моя, – сказал Аркадий и взял девочку на руки. – Вот, познакомьтесь. Это тетя Лида, а это Ирочка.

Девочка улыбнулась и опустила головку, теребя пушистый шарф на шее у отца. Лида смотрела на нее во все глаза и видела, как она похожа на Светку.

Женщина в белом халате проводила их в игровую комнату и сказала:

– Вы можете поиграть с Ирочкой до ужина. У вас есть минут сорок.

Пока девочка играла, сидя на ковре, Аркадий с Лидой, устроившись на маленьких детских стульчиках, повели беседу.

– Вот, теперь ты видишь, с чем оставила меня твоя подруга.

– Как же так, я ничего не понимаю. Неужели Светка могла бросить свою дочь на произвол судьбы? – взволнованно говорила Лида, но ее слова явно не понравились Аркадию.

– Ну почему же на произвол судьбы? Она бросила ее на меня. Сказала, что заберет потом, но это уж дудки. Так я ей и отдал Ирку. Ни за что!